Побродил кругами. Все тот же тошнотворный шлейф вел почти перпендикулярно тропе, на восток, как я и думал. Путь был вполне проходим, он пролегал по верхней кромке хребта. Хоженых тропинок тут не найти — местные такими дорогами не пользуются. Да и что им тут делать? Здесь лишь лед и скалы. Протопав с километр, я вышел на ледник, хвост которого уходил в большую морену. Запах усилился. В подводной части ледника должны были быть полости. Такие полости — излюбленное место обитания и убежища ледяных ведьм. Скорее всего, именно с такой тварью мне и предстояло иметь дело.
Ледяные ведьмы. Не знаю, как их называют местные. Разумеется, есть предположения, но я могу и ошибаться. Поэтому даю неизвестным мне существам свои имена — так проще. Конкретно этих зову ледяными ведьмами из-за того, что они предпочитают селиться в обледенелых пещерах ледников и высокогорных хребтов. На вид — весьма жуткие твари, но их ужасный облик служит больше для защиты, вроде мимикрии у животных. Если на них специально не нападать, то они, в общем, не особо опасны. Но я как раз буду нападать.
Возникает вопрос — зачем я это делаю? Можно предположить, что я некий борец с темными силами, охотник за духами и привидениями, или что-то в этом роде. В каком-то смысле так и есть, но с большими оговорками. Вот, к примеру, эта конкретная тварь, за которой я иду, убила свою последнюю жертву лет сто, а то и сто пятьдесят назад. И, возможно, больше никогда никого не тронет. Хотя, учитывая продолжительность их жизни, когда-нибудь обязательно тронет. Сколько они живут точно, никто не знает, но, вероятно, дольше, чем можно себе представить.
Эти существа всегда жили рядом с людьми и ранее были хорошо известны — это так называемая нежить. Люди их где-то боялись, где-то изводили, где-то использовали. Они были органичной частью почти повсеместного языческого мировоззрения. С приходом единобожия, верования стали более абстрактными. Что в целом привело к развитию и прогрессу, но ценой стала потеря связи с природой. Люди перестали видеть многое из окружающего мира, отсюда и желание отгородиться. Понастроили каменных стен, асфальта, бетонных коробок вместо домов. В большинстве случаев это привело к полной неспособности жить в дикой природе — за редким исключением, конечно.
Но нечисть всякого рода никуда не делась — просто исчезла с поля зрения. Кажется, будто её и нет вовсе. И даже когда человек встречает что-то подобное, мозг интерпретирует это в знакомые образы. Если оно неподвижно — в камень или куст, если движется — в животное. «Нежить», «нечисть» — все эти названия тоже не совсем верны. Они, в общем-то, живые, просто их жизнь не органическая, в отличие от нашей. Их жизнь скорее энергетическая. Сразу понять такое невозможно, так что буду просто уточнять по ходу дела.
За всеми этими рассуждениями я между делом нашел хорошее место для стоянки. С северной стороны, метрах в пяти от воды, шла каменная гряда. Напротив места, где в озеро уходил ледник, в этой гряде был разрыв. Получилась небольшая площадка, защищенная от ветра, с достаточным местом для палатки. Ждать придется долго — при свете дня тварь вряд ли вылезет из своего убежища. Можно спокойно заняться устройством лагеря.
В заботах прошло пару часов. Палатку установил, к встрече с ведьмой приготовился. Подготовка шла скорее изнутри; снаружи же я лишь переоделся поудобнее, достал и отмерил состав трав, чтобы выкурить ведьму. Запах этого сбора им не нравится, раздражает. В составе около десятка ингредиентов, большую часть занимают могильник, можжевельник и полынь.
К вечеру стало ощутимо холоднее — сказывалась высота, около четырех километров. Хотя на календаре лето и в долинах температура под сорок, здесь солнце еще не село, а было уже около десяти градусов. Ночью или под тучами запросто мог ударить мороз. Я поймал небольшую плавучую льдину, выложил на нее кусок фольги с тлеющими угольками, которые припас заранее — на такой высоте нет деревьев, а значит, и дров. На угольки насыпал травы и пустил льдину в плавание к центру морены. Сам снял всю одежду, сел на сложенный коврик и накинул на плечи пуховик. Теперь оставалось только ждать.
Раздевался я по простой причине: одежда могла прийти в полную негодность. В целом схватка с такими сущностями происходит не совсем в физическом мире или, по крайней мере, не в физическом теле. Тело этих существ имеет энергетическую структуру, и они могут влиять на то, как выглядят, причем со всеми реальными атрибутами, соответствующими физическому образу. Это значит, превратиться они могут во что угодно — конечно, в рамках своего набора образов. Такой расклад мог бы сильно усложнить дело, но и сам я был способен на подобные фокусы.
Это может показаться сверхъестественным, магическим, но это всего лишь трюк — правда, имеющий весьма значительное влияние на окружающий мир. Все дело в восприятии. Если говорить просто, то кем себя представляешь, тем и становишься. Тонкость в том, что представлять надо не умственно, а как бы телом, ощущениями. И это не получится, если у тела нет такого опыта. Получается замкнутый круг. Чтобы превратиться во что-то, надо уже бывать в таком состоянии, надо где-то раздобыть или создать образ ощущений того, в кого хочешь превратиться. Поэтому оборотничество всегда было не особо распространено.
Я научился — вернее, меня обучили — создавать такие образы. И вроде все хорошо, но есть и проблемы: в облике животного не получается ясно и осознанно мыслить. Ты не становишься человеком в образе зверя — ты становишься животным полностью и перестаешь быть человеком. Мне еще говорили, что с каждым таким превращением утрачиваешь связь с исходным обликом, теряешь человечность и что всегда есть шанс не вернуться назад. Хотя я в этом сомневаюсь — возможно, от недостатка опыта. Но в любом случае пользоваться таким фокусом надо осторожно и только в крайнем случае. К слову, сейчас как раз такой случай — одолеть ледяную ведьму в ее среде обитания человеку практически невозможно. Да и условия, прямо скажем, нечеловеческие. Если придется лезть ночью в озеро, никакой закаленный морж не выдержит. Может, и выдержит, но сражаться с ведьмой на равных уж точно не сможет.
Тем временем льдина с тлеющей травой оказалась почти на середине озера; терпкий запах доносился даже до меня. Едва уловимым движением что-то проплыло под льдиной. Внезапно вода взбурлила, и льдина перевернулась. На мгновение в бурлящей воде мелькнула ведьма. Это и послужило началом.
Я начал двигаться, трансформируясь в свою боевую форму. Первые пару шагов сделал еще человеческими ногами, для прыжка оттолкнулся уже звериными и, мгновенно сократив дистанцию, вцепился когтями в плоть ведьмы. Не ожидавшая ничего подобного, она заверещала в разрушающем диапазоне — защитная реакция, так называемый крик баньши. Именно на такой случай я создал своего медведя абсолютно глухим. Я использую его только для подобных атак, так что слух ему совсем ни к чему.
Поняв, что крик не действует, она быстро потащила нас вниз. Несмотря на внушительный вес медведя, здесь она была на своей территории и обладала немалой силой. Видимо, думала, что холод и отсутствие воздуха заставят меня прекратить натиск. Она еще не поняла, кто на нее напал, приняв меня за спятившего зверя. Я понял это по тому, что почувствовал давление на двигательные центры мишки чужим сознанием извне. Ведьма так увлеклась этим процессом, что на мгновенье расслабилась и чуть подалась ближе — это и стало ее последней ошибкой. Медведь, не раздумывая (а я уже говорил, что с этим в медвежьем облике туго), взял и откусил приблизившейся ведьме голову.
Готов поклясться, что голова ведьмы еще несколько минут верещала в утробе, прежде чем замолкнуть. Оставалось еще тело. Медведь придавил его ко льду на дне, ожидая, пока вся энергия не перетечет из тела ведьмы через лапу в его тело. Нельзя было оставлять ничего — даже из маленькой толики энергии ведьма могла восстановиться. Тогда прощай покой, тем более что во второй раз врасплох её уже не возьмешь. Теряющая энергию плоть ведьмы сразу начала распадаться, и вскоре на дне морены не осталось ничего, что могло бы рассказать об обитавшей здесь твари.
Закончив с телом, медведь побрел по дну к берегу, где стояла палатка. Выбравшись на сушу, я провел обратную трансформацию и, закутавшись в пуховик, пошел к палатке. Там быстро оделся, через силу влил в себя граммов двести водки и залез в спальник.
Провалился в жуткое состояние на границе сна. Эманации ведьмы бродили в голове, как молодое вино, и вызывали скученные, сумбурные образы. То долгие зимние ночи, в которых так приятно было находиться в покое подо льдом замерзшего и занесенного снегом озера. То короткие летние месяцы с проходившими по перевалу суетливыми людьми. Но образы, оторванные от породившего их сознания, быстро теряли устойчивость и просто ассимилировались моей психической структурой, превращаясь в чистую энергию.
Такой процесс может продолжаться неделю, но его можно ускорить — алкоголь и мясная диета способствуют этому. Соответственно, следующий шаг — спуститься к ближайшему гостевому дому и повисеть там пару дней. Ближайший, известный мне, находился в кишлаке внизу.
