Судя по следам, англичанин, одержимый джондором, перевалив через хребет, не стал спускаться, а повернул на запад. Высота здесь, к слову, была приличная. По кромке хребта шёл заснеженный участок. Пройдя его, он и повернул. Путь его пролегал хоть и ниже зоны снегов, но всё равно высоко. Учитывая, как быстро он двигался, оставалось только удивляться физической подготовке англичанина, имя которого, кстати, я так и не удосужился узнать. Если он будет так же двигаться и не менять направление, то в итоге может выйти к участку трассы между Ишкашимом и Хорогом. Дорога эта тоже идёт вдоль границы. Ну не пойдёт же он снова в Афганистан? Это уже будет чересчур!
Но тут, я думаю, какие бы у него ни были намерения, надо его догнать и уже прекратить его метания. Хм, интересно — чьи метания? Англичанина или джондора? Хотя англичанин этот мне как раз не нужен. Хорошо, если в живых останется — неизвестно, на что его толкнёт джондор, чтобы спасти себя. Но тут уже ничего не поделаешь — лес рубят, щепки летят. И отпустить — не вариант. Теперь либо я, либо джондор. Осталось только определить, кто именно. Для англичанина при любом раскладе шансов мало остаётся.
У них с джондором была приличная фора по времени, но я надеялся быстро их догнать — бежал ведь волком. Тем не менее они тоже совсем не медлили. Пробегав до вечера, я всё ещё не догнал их. Решил остановиться и попробовать вычислить, куда они движутся, чтобы перехватить. Открыв карты на смартфоне, сколько ни смотрел, внятного маршрута не получалось. Они просто бежали на запад по самому прямому маршруту, возможно, и не имея какой-то определённой цели.
Что ж, гонка так гонка. Я снова перекинулся в волка и побежал по следу. Через пару часов, уже в полной темноте, я понял, что след потеплел. Они были недалеко. Так и есть — по следам стало понятно, что англичанин уже еле шёл. Совсем его загнал джондор. Запах усилился. Я стал внимательней, пошёл медленней, а вскоре и вовсе остановился.
Впереди виднелся вход в какую-то полость или пещеру. След вёл внутрь, но там была кромешная тьма. Джондору, может, света и не надо, но вот человеку он нужен. И с чего бы англичанин сидел бы в полной темноте? Но скорее и не сидит, а свалился от усталости. Я подбежал ко входу сбоку и стал прислушиваться — в пещере была абсолютная тишина.
Можно предположить, что англичанин просто спит. Но спит он неестественно тихо — не сопит, не кряхтит, не стонет. Хотя бежал почти сутки. Я вообще не ощущал его дыхания. Уйти далеко от входа он тоже не мог — полость была небольшого объема, по крайней мере, я так чувствовал.
Я отбежал подальше, вынюхал место с ложбинкой, которое никто не трогает. Перекинулся в человека, разделся и сложил вещи в ложбинку, накрыл плоским камнем. Перекинулся в медведя и пошёл обратно к пещере. Немного потоптался на входе — всё равно ничего не видно. Стал потихоньку заходить в пещеру.
Тьма, казалось, была физически ощутима. Я полностью вошёл в эту тьму, и тут... Мне показалось, что тьма, окутавшая меня, сначала окаменела, а потом разлетелась на куски от упавшей на меня горы. Всё происходило в тишине. Или просто я ничего не слышал — медведь же глухой. Но я всей тушей ощущал не знаю, грохот, наверное. По ощущениям, грохот этот был такой силы, что я бы снова оглох, не будь уже глухим. Всю тушу медведя сотрясала какая-то жуткая, рваная вибрация.
Что-то мелькнуло впереди. Я хотел было дёрнуться туда, но не смог. И ничто меня не держало — просто не было сил. Я не мог пошевелить ни одним мускулом. От слабости, охватившей меня, сознание стало меркнуть. Последней тенью в нём мелькнула мысль, что я, похоже, недооценил джондора и очень глупо попался.
Во тьме я провёл, наверное, целую вечность, и вроде даже не одну. Думая при этом — вот и конец. Ну как думал — трудно о чём-то пытаться мыслить, даже не ощущая себя. Но через какое-то время тьма замерцала, забрезжил неясный свет. Я почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу. Ничего не слышно. Понял, что до сих пор нахожусь в форме медведя. Частично трансформировался в человека, чтобы слышать, но не полностью — всё же голым лежать на каменном полу было бы не очень комфортно. О возможной угрозе мысли сразу отогнал — если бы кто-то хотел причинить мне вред, он давно бы уже это сделал.
— Здоров ты поспать, братец, — услышал я знакомый голос.
Рядом со мной, ближе ко входу в пещеру, сидел Лука.
— Лука?! Ты здесь откуда? — хрипло выдавил я.
— Ну, кому-то нужно было тебя вытаскивать, непутевого. Как можно было в такую явную ловушку угодить? Ведь сколько раз говорил тебе.
— Что-то не припомню.
— А ты припомни-припомни ещё раз. Никогда не входить в Круг Тьмы.
— Ну, так это же... — и тут до меня дошло. Круг Тьмы — проклятье, полностью поглощающее свет и все звуки. Именно поэтому я ничего не слышал и не видел в пещере.
— Вот блин.
— Да-да, он и есть. Учи-учи тебя — и всё бесполезно. Однако же ты опять выжил. Вероятно, ты глуп даже для того, чтобы умереть.
Говорил он со смехом, видно было, что не злится, скорее забавляется. Лука снова похлопал меня по плечу. Я понял, что он не просто так это делает, потому что у меня в голове стало как-то проясняться всё больше. Видимо, он таким образом потихоньку вливал в меня энергию, понемногу восстанавливая меня. Я попытался встать.
— Не торопись, — остановил он меня. — У тебя очень сильное энергетическое истощение. Сейчас тебе двигаться и всё остальное надо делать потихоньку, даже энергию принимать. Иначе может стать ещё хуже. Всё же не могу понять, откуда такое решение — сделать медведя глухим? Вроде глупое, но именно оно тебя и спасло. Это проклятье Круга Тьмы за мгновение истощает энергетическое тело во всех его диапазонах. Но твой глухой медведь часть этого проклятья просто не воспринял, ибо глух. Ты получил довольно мощный, но уже не смертельный удар. Он тебя просто оглушил. Этот лихоимец хотел тебя добить, но тут уже я подоспел.
Я огляделся.
— А где рыжий?
— А что с ним будет? Убежал. Только боюсь, тронулся он немного. Ты бы видел его лицо, когда дух его покинул — умора! Так и побежал с ошалелым видом, — сказал он, смеясь.
— Ты так и не сказал, как тут оказался? То, что подоспел вовремя, это радует. Но откуда вообще ты знал, когда надо появиться?
— А ты думал, я тебя оставлю без присмотра? Через медведя и глядел. И при этом очень мне не нравилось, что я не мог ничего слышать.
— Так вот почему он порой на меня так сердито смотрел!
— Ну да, может, это я и смотрел. Но ты должен быть рад этому — иначе сейчас точно бы пропал. Дух, когда понял, что ты ещё жив, даже обрадовался. Поэтому и рыжего покинул так быстро — хотел твоим телом завладеть. А тут я. Так и кончилась его история.
— Хорошо, — вздохнул я, вспоминая, как гнался за ним всё это время. — Всё равно не понятно, зачем он меня так гонял по границам?
— Скорее всего, время тянул, чтобы создать ритуал для такого проклятья. Его надо много. Ну или полагал, что пристрелят тебя где-нибудь. Только вот не ведал бедолага, что ты хоть и глупый, но настырный. Иногда, впрочем, это одно и то же. И ты — полное тому подтверждение.
— Тем не менее, всего это не объясняет. Зачем так далеко? Что, он этот круг не мог создать прямо там?
— Уводил он тебя из тех мест, предвидя, что может и не справиться. Но хотя бы ты будешь подальше от тех мест.
— Но зачем?
— А ты вспомни, зачем вообще в тот поход пошёл? Кого искал вначале?
— Мм... да никого особо. Просто хотел проверить написанное в старой газетной вырезке.
— И о ком там шла речь?
— Ну, о всяком. О снежном человеке, например.
— Ага. Вот, может, от них и уводил.
— Снежный человек? Он что, существует?
— Не он, а они. И вообще-то они не люди.
— А кто?
— Вот и выяснишь, как оклемаешься и вернешься. Ответы сам будешь искать. Мне тебя учить — только портить. Вот и про круг я тебе говорил, а что толку?
— И как, да и где там я их найду? Сколько людей уже пытались.
— Обстоятельства изменились. Ты не найдёшь — так они сами тебя найдут. Случилось у них что-то, и им требуется помощь. Ранее думал — ты точно справишься. Но теперь что-то засомневался я. Вот и выглядишь ты как тот рыжий бедолага, — стал снова смеяться Лука.
— Вроде ничего смешного. Пострадал ведь человек.
— Ну и поделом. Тот уровень слияния, на котором они были с духом, говорит о том, что рыжий этот добровольно на это пошёл. Стало быть, договаривались. А что хорошее такой дух может предложить? Но рыжий принял это — значит, и поделом.
— Если так рассуждать, — пожал я плечами.
— Кстати, о том, как я тут появился. Если сможешь помочь этим, как ты говоришь, снежным людям, они многому могут тебя научить. К примеру, как попадать в свой мир во сне в физическом теле. И уже оттуда ты сможешь транслировать свой энергетический двойник куда угодно, если хорошо знаешь место или того, к кому хочешь попасть.
— Получается...
— Да, здесь только моё энергетическое тело. Но на твоего духа меня хватило, хотя и силён был поганец. Вот этому они и смогут научить, если всё сложится. Ведь почему их никак не могут найти? Да потому, что и нету их на земле. В своём мире они находятся, который похож на мир, что в твоём сне. И они могут туда-сюда перемещаться.
— Удивительно.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам...
— Нашим, — поправил я его машинально.
— Я и говорю — вашим. Кто я, по-твоему? Человек? Да и тебе стоит пересмотреть свои убеждения. Ты ведь тоже не человек — ты гураль. Чем быстрей ты это осознаешь, тем проще тебе будет, тем меньше ошибок ты будешь совершать. Причем очень человеческих ошибок. Для гураля зверь не личина, а его суть. И зверь в такую глупую ловушку даже бы не сунулся, а принялся бы выжидать.
— Но ты сам говорил об опасности потери человечности.
— Я говорил об утрате человеческого облика, что сделает гураля зверем необратимо. Разум же у человека. Здесь же я говорю о другом — о приоритетах, о самосознании. Кем ты себя считаешь на самом деле?
Может, он и прав. Наверняка прав. Но я всё же внутренне был убеждён, что должен оставаться человеком. Взять хотя бы то, как он смеялся над англичанином. Вроде всё правильно, но меня это как-то покоробило. И слово ещё такое странное — «гураль». Как будто из «Тысячи и одной ночи». Шехерезада, блин.
— Ох... — облокачиваясь об стену пещеры, я потихоньку встал. Лука своими похлопываниями по моему плечу немного восстановил мне энергию.
— Ну вот, ожил вроде. Давай, приходи в себя и выдвигайся в сторону дома. Отдохнёшь, восстановишься — и продолжай свой поход. Как я и говорил, они сами тебя будут искать. О тебе уже многие знают среди... — он замешкался. — Короче, всяких таких. Поэтому будут искать. Ещё и поэтому этот дух тебя отводил оттуда.
— Чтобы меня не нашли?
— Ну вот, и соображать вроде начал, — сказал он, вновь взяв шутливый тон. — А мне уже пора. Вот вроде и рад был тебя увидеть, но и расстроил ты меня немного. Ты давай повнимательней, что ли, будь.
— Да, понял. Эх, столько трудов — и всё зря. Я про эту беготню по границам.
— Почему это зря? Меня вот, старика, позабавил. Да и тебе лишняя наука не помешает — не будешь лезть, куда не надо. Ну ладно, бывай, бродяга... — сказал он, всё так же посмеиваясь, и растаял в воздухе.
Я побрёл к ложбинке, где оставил вещи. Перекинулся полностью, стал одеваться. Да, потрепал меня джондор. Я насилу оделся, перекинулся в волка и потрусил вниз по склону — надо спуститься, ниже всяко полегче будет.
